«Пена дней» и другие истории - Борис Виан
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Что будем делать? – сладострастнейше пробормотал Вольф.
– Здесь очень мило, – сказал Ляпис, – но еще лучше было бы в одном из этих прелестных домов.
– Вы больше не испытываете голода? – спросила продавщица перца.
– Или жажды? – дополнила ее коллега.
– Ну а с вами, – сказал Вольф, – можно пойти в эти дома?
– Нет, – сказали обе продавщицы. – Мы более или менее целомудренны.
– А потрогать можно? – сказал Вольф.
– Да, – сказали обе девушки, – потрогатеньки, поцеловатеньки, понализатьсеньки, но ничего более.
– Вот черт! – сказал Вольф. – Зачем же возбуждать в себе аппетит, если вынужден будешь остановиться в самый подходящий момент!..
– У каждого свои функции, – объяснила разносчица пития. – В нашем ремесле нужно остерегаться. А кроме того, и эти, из домов, приглядывают…
Обе они, выгибая талии, поднялись. Вольф уселся и провел нетвердой рукой по волосам. С удобством обнял ноги продавщицы бутербродов и прижал губы к отзывчивой плоти. Затем поднялся в свой черед и потянул за собой Ляписа.
– Пошли, – сказал он. – Пусть работают.
Девушки уже удалялись, сделав им на прощание ручкой.
– Отсчитываем пять домов, – сказал Ляпис, – и заходим.
– Идет, – сказал Вольф. – Почему пять?
– Нас же двое, – сказал Ляпис.
Он считал:
– …четыре… пять. Идите первым.
Перед ними была маленькая агатовая дверь в раме из сверкающей бронзы. Экран показывал, что внутри спят. Вольф толкнул дверь. В комнате были бежевый свет и три девушки, лежащие на кожаном ложе.
– Прекрасно, – сказал Вольф. – Раздеваемся аккуратно, чтобы их не разбудить. Средняя послужит нам, как Тристану и Изольде.
– Это вправит нам мозги, – зачарованно сказал Ляпис.
Одежда Вольфа упала к его ногам. Ляпис сражался со шнурком туфли и порвал его. Оба они были наги.
– А если средняя проснется? – сказал Вольф.
– Незачем об этом беспокоиться, – сказал Ляпис. – Найдется какой-нибудь выход. Они, должно быть, умеют выпутываться из подобных ситуаций.
– Я люблю их, – сказал Вольф. – От них замечательно пахнет женщиной.
Он улегся с рыжей, что была к нему поближе. Со сна она была горяча, как прогретая солнцем янтарная смола, и не открыла глаз. Ноги ее проснулись вплоть до самого живота. Верх же, пока укачиваемый Вольф вновь становился чересчур юным, продолжал спать. И никто не смотрел на Ляписа.
Глава XX
Очнувшись, Вольф потянулся и освободился от тела своей возлюбленной, которое спало все целиком. Он встал, поиграл мускулами и наклонился поднять девушку. Она повисла у него на шее, и Вольф отнес ее прямо в ванную, где текла непрозрачная надушенная вода. Усадив ее поудобнее, он вернулся одеться. Ляпис был уже готов и ждал его, лаская двух других девушек, которые, в общем-то, охотно этому подчинялись. Когда они уходили, девушки их расцеловали и отправились воссоединиться со своей подругой.
Топча желтую почву, засунув руки в карманы, они полной грудью вдыхали молочный воздух. Навстречу им попадались и другие преисполненные безмятежности люди. Время от времени кто-нибудь садился на землю, стаскивал с ног обувь и удобно устраивался на тротуаре вздремнуть, перед тем как начать по новой. Некоторые проводили в квартале влюбленных всю свою жизнь, питаясь перцем и ананисовкой. Эти были худые и жилистые, с горящими глазами, закругленными жестами и утоленным духом.
На углу какой-то улицы Вольф и Ляпис наткнулись на двух моряков, выходивших из голубого дома.
– Вы здешние? – спросил тот, что повыше.
Он был высокого роста, темноволосый, курчавый, с мускулистым телом и римским профилем.
– Да, – сказал Ляпис.
– Вы нам не подскажете, где тут можно поиграть? – спросил другой моряк, среднего роста и вида.
– Во что? – сказал Вольф.
– В кровянку или в задери-подол, – ответил первый моряк.
– Игорный квартал вон там… – сказал Ляпис, указывая перед собой. – Пошли.
– Мы за вами, – хором сказали моряки.
И они зашагали, переговариваясь.
– Давно вы сошли на берег? – спросил Ляпис.
– Два года тому назад, – ответил высокий моряк.
– Как вас зовут? – спросил Вольф.
– Меня всегда звали Сандр, – сказал высокий моряк, – а мой приятель зовется Стремглавк.
– И все эти два года вы провели в квартале? – спросил Ляпис.
– Да, – сказал Сандр. – Здесь нам хорошо. Мы очень любим игры.
– Кровянку? – уточнил Вольф, читавший в свое время морские истории.
– Кровянку и задери-подол, – лаконично высказался немногословный Стремглавк.
– Не хотите ли сыграть с нами? – предложил Сандр.
– В кровянку? – спросил Ляпис.
– Да, – сказал Сандр.
– Вы наверняка слишком сильны для нас, – сказал Вольф.
– Отличная игра, – сказал Сандр. – В ней нет проигравших. Есть только более или менее выигравшие, чужим выигрышем пользуешься точно так же, как и своим.
– Я, в общем-то, готов попробовать, – сказал Вольф. – Черт с ним, со временем. Нужно испробовать все.
– Еще не время, – сказал Стремглавк. – Я хочу пить.
Он окликнул разносчицу напитков, которая тут же подбежала к ним. Ананисовка кипела у нее на подносе в серебряных стопках. Она выпила вместе с ними, и все четверо крепко расцеловали ее в губы.
Они все еще топали по толстой желтой шерсти, временами их, совершенно расслабившихся, живых вплоть до кончиков пальцев ног, окутывал туман.
– А до этого, – сказал Ляпис, – вы много плавали?
– Да, да, да никогда, – сказали оба моряка.
Затем Стремглавк добавил:
– Враки.
– Да, – сказал Сандр. – На самом деле и не переставали. Сказали «да, да, да никогда», поскольку, по нашему мнению, Кадароруссель бульбульбульбольшой чудомудоюдоак.
– Мы так и не поняли, куда вас занесло, – сказал Ляпис.
– Занесло на Берег Слоновой Кости, – сказал Сандр. – Мы пробыли там три дня.
Вольф и Ляпис поглядели на них с уважением.
– Ну и какой он? – сказал Вольф.
– Цвета слоновой кости, – сказал Стремглавк.
– Зашибись! – сказал Ляпис.
Он сильно побледнел.
– Нечего об этом размышлять, – сказал Сандр. – Теперь все это уже в прошлом. И, кроме того, в настоящий момент, может, это вовсе и не так, а как – не определишь.
Он остановился.
– Так и есть, – сказал он. – Мы на месте. Вы были правы, это как раз тут. За два года, которые мы уже здесь, нам так и не удалось отыскать это место.
– А как вы обходитесь на море? – спросил Вольф.
– В море, – сказал Сандр, – там все разное. Не бывает двух одинаковых волн. А здесь все всегда схоже. Дома и дома. Невозможно.
Он толкнул дверь, этот аргумент на нее подействовал.
Внутри было просторно. Изобилие моющегося кафеля. На одной половине для игроков
